Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире - Taras Grescoe

с третьего на пятый этаж: на кантонском языке цифра четыре звучит как слово "смерть". Вращающаяся дверь на Бунде теперь закрыта на тяжелый висячий замок, поскольку по фэн-шуй главная дверь здания должна быть обращена к воде. Однако китайские геоманты приписывают Сассунам мудрость за то, что они решили разместить свою штаб-квартиру в излучине Хуанпу, в том самом месте, где река, как говорят, хранит все свое метафорическое золото.

В номере 888, или президентском люксе Сассуна - бывшем аэродроме сэра Виктора, - гостей встречают портреты ухмыляющегося сэра Виктора и украшенной драгоценностями Барнези. Хотя наличие сдвоенных ванн порадовало бы бывшего обитателя пентхауса, вид с двуспальной кровати в главной спальне, выходящей на небоскребы Пудуна, привел бы его в замешательство. Пятизвездочный отель Peace теперь затмевает Шанхайская башня, на вершине которой возвышается семизвездочный J-Hotel, самый высокий отель в мире. Как и сам Peace, J-Hotel принадлежит Jinjiang International group - государственному предприятию, основанному женщиной, которая раньше заведовала кухней в Grosvenor House сэра Виктора.

Во время ремонта пентхауса сэра Виктора рабочие обнаружили мозаику в рамке с изображением Посейдона - или, возможно, какого-то финикийского бога моря, - спрятанную за досками в коридоре, ведущем в главную спальню. Среди персонала было распространено предположение, что это божество для багдадских евреев - то же самое, что Сиддхартха для многих азиатских буддистов. Несомненно, оно было помещено туда, чтобы обеспечить удачу; и долголетие отеля, несмотря на вторжения и революции, было явным доказательством его действенности. После того как ему позволили взглянуть на новый смелый мир сверкающих и мигающих меганебоскребов, древний морской бог снова скрылся за деревянной обшивкой.

Возможно, это был дух-покровитель Сассунов, но мое пребывание в отеле Cathay - для меня он всегда будет Cathay - было временем необычного спокойствия и удовлетворения. В моем номере на пятом этаже с видом на Нанкин-роуд мои мысли были необычайно ясными, я работал с прилежанием и писал с плавностью. Я понял, как Ноэль Кауард после долгого путешествия на океанском лайнере и поезде нашел в себе душевное спокойствие, чтобы написать первый вариант пьесы всего за четыре дня. Ощущение, когда тебя окутывает роскошь и в то же время ты находишься в центре событий, уникально. Временами мне казалось, что я нахожусь в спокойном глазу бури, наблюдая, как в опиумной грезе вокруг меня проносятся видения мира и всех его чудес. В "Катее" я был именно там, где нужно. Сэр Виктор, подумал я, в минуты своего наивысшего счастья, должно быть, чувствовал то же самое.

Гений сэра Виктора Сассуна заключался в том, что он построил свой великий отель в том самом месте, где далекий Катай встречается с Западом. Именно здесь упрямая китаянка плюнула в лицо чиновнику, пытавшемуся убедить ее продать родовое поместье одному из внешних варваров. И именно в этом месте в одну из самых черных суббот 1937 года, ровно в 16:27, прогремели взрывы, ознаменовавшие конец эпохи славы и необоснованного гламура Шанхая.

Именно здесь продолжает твориться история; именно здесь Китай продолжает демонстрировать свое соучастие в хорошем и плохом, возникающем в результате его амбивалентных отношений с внешним миром; именно здесь можно судить о будущем цивилизации, а значит, и нашей планеты. Через восемь месяцев после моего отъезда из отеля, в канун 2015 года, по Нанкин-роуд Ист в направлении Бунда стекались люди в невиданном даже для Шанхая количестве.

В то время как ответственные за район наслаждались банкетом из суши и саке в близлежащем роскошном ресторане, сил, выделенных для поддержания порядка, не хватало, чтобы справиться с толпой, которая выросла до 300 000 человек. Больше всего народу собралось возле того места, где Чан Кайши забрал все золото из хранилищ Банка Китая, и на части Бунда перед отелем "Мир". Посетители на крыше отеля с нарастающей тревогой наблюдали за тем, как каждый квадратный фут набережной становится сконцентрированным в человеческий поток. За двадцать пять минут до полуночи перед зданием на Бунде - в двух шагах от отеля "Мир" и по соседству со старым зданием North-China Daily News, где Микки Хан нашла работу, позволившую начать ее приключения в Китае, - внезапно возникла паника, охватившая толпу.

Давка началась, когда купоны для ночного клуба, напечатанные как зелено-белые банкноты, посыпались из верхнего окна здания в доме № 18 по улице Бунд. Когда толпа бросилась их хватать, сотни людей были затоптаны ногами. Тридцать шесть человек погибли, а сорок девять получили серьезные травмы, задохнувшись или разбившись о стены и барьеры безопасности.

Через несколько часов после трагедии один из фотографов сделал снимок купонов, спровоцировавших давку. Только присмотревшись, можно было понять, что это не настоящие американские стодолларовые купюры, а их убедительные имитации. Возле старого отеля Cathay, в месте, где Китай всегда встречался с миром, тротуар был усеян ими.

* Я связался с семьей Шао после того, как нашел статью Associated Press десятилетней давности о случайной встрече репортера с пожилым англоговорящим китайцем в одном из кафе в центре города. В статье описывался опыт вышедшего на пенсию учителя начальной школы Шао Цзучэна, и добавлялось, что он был сыном "Шао Сюньмэя, известного поэта". Я понял, что это первенец Синмэя, Сяо Мэй - мальчик, который поразил Микки Хан, когда она впервые увидела его, как миниатюрная версия Синмэя. Сяо Мэй умер в 2005 году в возрасте семидесяти семи лет.